Мне так тяжело жить, потому что в роду никто не молился

Все начинают жизнь с разных ступенек. Динка это четко понимала. Вымоленные, зачатые в венчанном браке дети и жили по-другому. Она видела это по одноклассникам в воскресной школе. А она-то что. Родители жили как попало. Сама Динка намоталась по детским центрам и детдомам, походила два года в воскресную школу просто потому, что там кормили. А потом бросила и воскресную школу, и саму мысль о Боге. Если бы Бог был – Он бы не дал ей мать-алкоголичку. Он бы не стал забирать ее братьев и сестер, которые тонули, спивались, пропадали в тюрьмах. Казалось, что весь ее род проклят. Динка выросла и сама пошла, кувыркаясь, по жизни. Наголодавшись по любви, падала в объятья всех встречных мужиков, которые только пользовались ей. Сердце постоянно грызла какая-то тоска, а в голове роились мысли о том, что хорошо бы все это безрадостное существование прервать. Динка пыталась покончить с собой, но все как-то не получалось. Бессердечный Бог, в которого она не верила, хотел ее еще помучить. Потом ей встретился Петька, она забеременела, его родители заставили их расписаться. В свои 20 лет Петька пил, как заядлый алкоголик и спьяну гонял жену с грудным ребенком. И тут бы Динке совсем отчаяться, но маленький человечек изменил в ней все. Такая волна нежности накрывала ее сердце! И это все оживляло, обновляло Динку изнутри. Именно тогда со всей присущей ей решимостью, Динка решила, что будет той самой первой молитвенницей в роду. Ради крохотного Человечка. И чтобы Человечек был не один – она родила ему еще несколько братиков и сестренок, ушла от безумца мужа, купив на материнский капитал свой маленький теплый домик. Потом разыскала свою мать, которая к тому времени пропила все, что у нее было. Динка забрала ее к себе. Просто помня о Пятой заповеди. Каждый день она карабкалась по жизни. Голоса гудели в голове, предлагая расслабиться и выпить водочки, а иногда и вовсе бросить эту тяжелую жизнь, уйдя в вечный покой. Динка от них отмахивалась, потому то ей было некогда. Она твердо следила за матерью, наказав во всех магазинах деревушки не продавать ей спиртное. Та в трезвом состоянии оказалась на удивление любящей и доброй бабушкой, сполна искупая свою вину перед брошенными когда-то собственными детьми. Глядя на нее и поверить было нельзя, что когда-то она срывалась в жестокие запои. Ласковые прикосновения ладошек внуков и ужас той одинокой прошлой жизни помогали ей держаться. Ну, и конечно же, строгий контроль дочери. А Динке молитва не давалась. Она честно пыталась вычитывать все эти утренние правила, переминаясь с ноги на ногу, почесываясь и зевая. Все эти молитвы наводили скуку, быть первой молитвенницей в роду оказалось не так уж и весело. Но она читала, ради детей, хотя и сама уже не верила, что это поможет. Ребята ее ходили в воскресную школу просто потому что там было хорошо. Добрый батюшка усаживал их за чай, и они говорили обо всем на свете. Иногда батюшка возил их по монастырям и церквям Казани, непременно покупая каждому ребенку подарочек – платочек, освященные сухарики, иконочки, книжки. Сама Динка в церковь ходить не успевала, придавленная стиркой, готовкой, заботой о большом количестве скотины. Только по большим праздникам, да и то стояла в притворе, прислушиваясь к службе. Она не смела подойти ближе к Пречудному Иисусу, на Которого так сильно обижалась когда-то. Да и прошлую свою жизнь помнила очень четко. Но несла ли она корм цыплятам или пить телятам – непременно говорила всем сердцем с Богом. Благодарила за ясный день, рассказывала свои скорби, снова благодарила за жизнь свою, такую трудную, но при этом такую радостную. Просила помощи, вразумления. Бог все время был рядом с ней, ее лучшим Другом, ее Отцом, которого она не знала, ее Благодетелем. А потом Дина как-то враз поняла, что Господь все компенсирует. Да, у нее было тяжелое детство, но зато сколько добрых людей встретилось на пути. И замуж ее взял с толпой ребятишек верующий человек, который каждый день читал акафист Николаю Чудотворцу. А однажды сердце ее и вовсе захлебнулось от радости и благодарности к Богу, когда в притворе к ней подошла женщина и спросила: – Как же Вы добились того, что ваши ребятишки сами бегут в храм почти каждый день после школы и сами помогают без просьб и напоминаний? И как оказалось, они самостоятельно молятся у вас утром и вечером? – Не знаю, – сказала Дина, пряча глаза, – наверное я тот самый навоз для моих роз. Но пусть хоть так…Лишь бы детям моим жилось полегче. И детям моих детей. Пусть и они вцепятся в Руку Бога моими плохонькими молитвами. На Него одна надежда. На Него… Елена Янковская